ИСЛАМСКИЙ ФАНАТИЗМ И ГЕНОЦИД АРМЯН (ЧАСТЬ III)
 По мнению Роберта Бевана в период с 1894 по 1896 года было убито свыше 200 тыс. армян. Элизе Реклю по этому поводу пишет следующее: «Что же касается тех армян, которые погибли в 1894 по 1896 и затем в 1900 годах от руки курдов в провинциях Ван, Эрзерум, Мамурет-эль-Азис, Битлис, Сивас, Диарбекир, Алеппо, то приблизительные цифры колеблются между 3 и 500 тысячами; к тому же беспрерывное выселение, в особенности в Закавказье, уменьшило, по всей вероятности, на несколько сот тысяч армянское население упомянутых провинций, численность которого до начала избиений достигала одного миллиона, по одним данным, и двух – по другим...». В Британии эти события вызвали кризис; 86-летний Гладстон вернулся из отставки, чтобы выступить с последней речью против империи «непредсказуемого Турка», которая должна быть «стерта с карты мира», как «позор цивилизации» и «проклятие человечества». Гладстон в своих выступлениях выражал мнение, что исламское государство не может быть хорошими и толерантным по отношению к «цивилизованным и христианским расам», а также, что пока существуют последователи «этой проклятой книги» (Корана), в Европе не будет мира. «Нет ни одного из злодеяний, совершаемых в Армении, за которое константинопольское правительство не несло бы нравственной ответственности», - произнес Гладстон 26 июля 1895 года на публичном митинге в Честере. Вера Гладстона в исламский фанатизм была настолько сильна, что в 1896 году он рьяно поддерживал требования влиятельного армянского лобби о военном вторжении Британии в Османскую империю как о «христианском долге» правительства. Однако королева осудила такое «неразумное» отношение Гладстона. По мнению Лорда Кинросса политические мотивы помешали европейским странам провести, согласно Кипрской конвенции, интервенцию в Турцию. Франция и Германия имели экономические интересы в Турции, Британия не готова была идти на уступки России ради поддержки, а Россия не была заинтересована в создании независимой Армении. После провала конференции 1897 года западными державами не было сделано ничего для облегчения участи армян. Историк Лорд Кинросс отмечает: «Непримиримое упрямство Абдул Гамида принесло ему победу над Западом. Но холодная бесчеловечность его действий принесла ему вечный позор в глазах цивилизованного мира».  В 1907 власть в Турции захватили младотурки. Придя к власти в 1908 году, младотурки сделали ряд шагов по либерализации политики по отношению к религиозным меньшинствам. Внутри младотурецкого движения скоро выделилась правящая верхушка (хунта) во главе с военным министром Энвер-пашой, министром внутренних дел, а позднее главным визирем Талаат-пашой, военным губернатором Стамбула и позднее военно-морским министром Джемалом. Выступая под лозунгами свободы, равенства и братства, они приобрели поддержку народов, исстрадавшихся под султанским игом. Так, армяне формально были приравнены в правах к мусульманскому населению. Это вызвало положительный отклик как у международного сообщества, так и у местного армянского населения, среди которого стали появляться надежды на перемену ситуации, на появление гарантий собственной безопасности.  Младотурки, едва заполучив власть, перешли к политике пантюркизма и панисламизма (панисламизм – религиозно-политическая идеология, возникшая во второй половине 19 века и получившая широкое распространение в мусульманских странах. Согласно этой идеологии, все граждане Османской империи должны были исповедовать ислам. Иначе – клеймо «гяур», с которым шансов выжить практически нет. В основе пантюркизма лежала идея объединения всех тюркоязычных народов в одно государство во главе с самими турками. Они оказались подвержены сильному германскому влиянию и мечтали о присоединении всех древних турецких владений в Центральной Азии и создании огромной Туранской империи, от Стамбула до Самарканда и далее. Главным препятствием этому были три миллиона армян, жившие на турецкой территории и представлявшие этнический барьер между Малой Азией и Каспийским морем. Посол Великобритании в Порте Дж. Лоутер отмечал, что политика младотурков направлена на дифференциацию населения страны по расам. В их интерпретации «оттоман» означает «турок», а «османизация» – туркизацию. Другими словами, речь идет об оттоманизме как доктрине «насильственного отуречивания всех гетерогенных элементов империи. В осуществлении этой политики младотурки доходили «до крайнего шовинизма», выдвинув требование «единой и неделимой» Оттоманской империи и доказывая в шовинистическом угаре, что в Турции нет никаких отдельных народов, а все являются «оттоманами». Тем, кто боролся за сохранение своей национальной самобытности, отказывалось в праве занимать государственные должности. «Оттоманство стало воинствующей политикой национального шовинизма младотурок: младотурецкий национализм-тюркизм перешел в агрессивный шовинистический оттоманизм и великодержавный национализм». Младотурки пропагандировали шовинистическую теорию о принадлежности турок к «чистокровной», «высшей» расе. В 1910 г. на обсуждение меджлиса была внесена резолюция, в которой ставился вопрос о запрещении туркам-арийцам вступать в смешанные браки. Говоря о равенстве между мусульманами и иноверцами, провозглашенном в Конституции, младотурецкие идеологи подчеркивали, что «…Не может быть и речи о равенстве до тех пор, пока мы не выполним труднейшую задачу османизации империи...».  Младотурки в своей жестокости и жажде крови превзошли Абдула Гамида II. Для решения национального вопроса они выбрали путь уничтожения иноверных народов. И первым шагом в осуществлении этой идеи была массовая резня армян в городе Адана и Алеппо весной 1909 года. В течение нескольких дней были убиты около 30 000 человек. Под шумок Первой мировой войны в 1914 году, младотурки смогли осуществить массовую депортацию и истребление армянского населения Западной Армении, Киликии и других областей. Специальный орган «Исполнительный комитет трёх» во главе с Назимом, Бехаэтдином Шакиром и Шюкри, был создан для претворения в жизнь планов полного уничтожения армян. Назим, ссылаясь на войну, прямо заявлял, что столь удобного случая может больше не представиться, что «вмешательство великих держав и протест газет не будут иметь никаких последствий, так как они станут перед свершившимся фактом, и тем самым вопрос будет решен... Наши действия должны быть направлены на уничтожение армян так, чтобы ни один из них не остался в живых». Для армян наступил кромешный ад.  Дэвид Лэнг пишет: «Младенцев насильно отбирали у семей и отправляли в «сиротские приюты», которыми оказались вырытые в земле ямы, куда детей сбрасывали и заживо засыпали камнями. Из женщин и стариков формировали караваны и заставляли их пешком идти за сотни миль в Алеппо и другие концентрационные лагеря на территории Сирии. По пути на них нападали банды разбойников, которым правительство разрешило грабить и убивать депортируемых. Людям не давали ни еды, ни питья, и скоро они начинали сходить с ума от жажды. В ночное время жандармы-конвоиры развлекались тем, что раздевали донага понравившихся девушек и заставляли выполнять всякие извращенные сексуальные фантазии. Обычно это кончалось тем, что жертвам вспарывали животы и отсекали груди. Трупы швыряли в Евфрат и Тигр, и потом их прибивало к берегу в городах, расположенных ниже по течению рек. Небольшую часть женщин и детей пощадили, чтобы продать в рабство. Некоторых спрятали турецкие семьи. Губернаторы ряда провинций, ставленники Талаат-паши, придумывали новые способы исполнения его приказов. Например, губернатор Трабзона предложил напуганным армянским беженцам завтрак на корабле, обещая затем отвезти их в безопасное место на побережье. Но когда судно заплыло в Черное море подальше, всех пассажиров-армян сбросили в воду, где они утонули под радостные крики команды». Анри Барби геноцид назвал «страшным «крестным» путем изгнанников. «Ужасное преступление Турции — систематическое истребление целого христианского народа—это преступление турецкого правительства и Германии... Вся ответственность за злодеяние падает на правительство. Однако при этом не надо забывать и надо во всеуслышание заявлять и повторять, что для предупреждения этого злодеяния, чтобы остановить его в самом начале, было достаточно одного движения со стороны Германии, одного полуслова ее представителя Энвер-паше, тому самому Энверу, который хладнокровно заявлял: «Я не намерен дальше терпеть христиан в Турции». Но Германия не только не сказала ни слова, не только не пошевелила даже пальцем—нет, она сама еще помогла палачам, давая им добрые советы и опытные указания», - пишет он.  От ужасных сцен, которые Анри Барби описал в своей книге «В стране ужаса», люди сходили с ума: «Пряный запах свежепролитой крови слышен на несколько сот метров вокруг. Но вот зловещая работа подходит к концу... Покончив с мужчинами, палачи направляются к дрожащей толпе женщин, молодых девушек и детей. Полубезумные от ужаса, прижимая к груди своих малюток, матери следят за приближением турок, из которых некоторые в крови с головы до ног... Вот они подошли. Глаза их блестят... они смеются... они издеваются... Муки женщин, только что видевших смерть своих мужей, отцов или сыновей, еще не кончены! Вот варвары уже схватили нескольких детей, донесли до ближних утесов и оттуда сбросили в море. С яростью стараются вырвать они из рук матерей малюток, которых те прижимают к себе,—матери, с сухими уже глазами, сами собственными руками душат своих детей, чтобы избавить их от турецких пыток. Душу раздирающие крики, крики ужаса и мук несутся к небесам... Слышатся горячие мольбы, безумные вопли, стоны агонии.. Ребенка за ребенком вырывают из материнских объятий. Держа малюток за ноги, палачи разбивают им головки об утесы или схватывают их обеими руками и одним ударом переламывают о колено позвоночник... Когда все дети перебиты, орда берется за женщин. Большинство их лежат с перерезанным горлом или со вспоротым сабельным ударом животом. Вопли несчастных так ужасны, что слышны в Трапезунде». И это всего лишь маленький эпизод. Подобные сцены кровью выписаны на каждой странице книги Анри Барби. И как иллюстрация проявления религиозного фанатизма – июльская резня в Битлисе в 1915 году: «Почти все зерновые колодцы (в этих странах зерно сохраняется в глубоких ямах, вырытых в земле) полны до краев наваленными во множестве человеческими костяками. - пи Из 18000 армян, живших в Битлисе, осталось в живых около 300—400 женщин и детей, и все они обращены в ислам». «Армянские дети!.. – восклицает Барби. - Я уже говорил, какова была судьба тех, которые, избежав смерти, остались—бедные крошки, бездомники—в руках палачей их родителей: турки раздали их по мусульманским семьям, где все было чуждо и враждебно им, а курды увели их с собой в глухие горы». Русский литературовед, поэт, переводчик, арменовед Юрий Веселовский пишет: «Что касается положения армянской церкви, то, при всех гарантиях, дававшихся свыше, при наличностидовольно широкой, - в теории, - церковной автономии, никогда не прекращались окончательно случаи издевательства и глумления турок и курдов над христианскими обрядами и символами, оскорбления религиозного чувства, еще весьма сильного в народе, обысков в храмах во время богослужения и т.д. Когда же в той или другой части Турецкой Армении организовывались погромы и убийства, и дикие шайки, более ничем не сдерживаемые, варварски расправлялись с армянами, - церкви и монастыри неоднократно подвергались осквернению, при чем разыгрывались поистине возмутительные сцены, напоминавшие то, что местами совершалось германцами в Царстве Польском. Вплоть до новейшего времени в Турецкой Армении продолжали пополняться новыми именами списки мучеников за веру... Во многих случаях достаточно бы было заявить о своем согласии перейти в мусульманство, чтобы спастись от преследований разъяренной толпы, - но люди не делали этого и обрекали себя на пытки и мучительную смерть, открыто заявляя о своей преданности христианству и принадлежности к армянской национальной церкви!» Американский миссионер, доктор Уильям Джекс в своем очерке «В Турции» отмечает: «Во многих местах армянский народ, чтобы спасти свою жизнь, выражал готовность перейти в ислам, но, как и во время прошлой небольшой резни, этот раз также такие обращения нелегко удовлетворялись. В Сивазе всем пожелавшим перейти в магометанство было предложено отдать всех своих детей до 12 лет правительству и переселиться на жительство на места, которые укажет правительство. Только при этом условии они были приняты в мусульманство. В Харпутском вилайете переход в ислам мужчин не допускался, а женщинам при обращении в мусульманство ставилось на вид, что они должны быть готовы выйти замуж за мусульманина». В начале Первой мировой войны в турецкую армию были призваны более 60 000 армян от 18 до 45 лет. В феврале 1915 года военный министр Турции Энвер отдал приказ об уничтожении всех армян, служащих в турецкой армии. Инструкция, направленная военному командованию: «Правительство империи издало приказ об истреблении всего армянского народа... всех армян, служащих в войсках империи, не нарушая обычной дисциплины, отделить от своих войсковых частей, вывести в уединенные места, подальше от посторонних глаз, и расстрелять». Андрей Мандельштам пишет: «Вопреки лживым заявлениям турецкого правительства, не было никакого армянского бунта или революции. Армяне взяли в руки оружие лишь тогда, когда они увидели угрозу резни, подчиняясь естественному желанию продать свои жизни дороже насколько возможно. В Ване они прибегли к оружию после избиения большей части населения окружающих деревень и после предательского убийства их именитых граждан по приказу вали Джевдет-бея, который к тому же окружил их кварталы траншеями. Военные действия были открыты турками, которые не смогли взять армянские позиции и сняли осаду 20 мая 1915 г. при приближении русских. Прогнанный из Вана, Джевдет-бей вначале двинулся со своими батальонами мясников (касабы), как их называли, на Сорб, где он вырезал (в конце мая) большую часть жителей.  Достойный шурин Энвера-паши, он после этого вернулся в Битлис, где вырезал (конец июля) 15 000 армян, которые оказали очень слабое сопротивление. Тем временем, турки и курды Диарбекира вырезали армян Сильвана, Бешири и обширной равнины, которая простиралась от Диарбекира до подножья горы Сасун. Но горцы Сасуна, поддерживаемые помощью беженцев, решили защищаться. В начале июля турки, подкрепленные армией в 20 000 человек, под командованием Кязим-бея, вырезали всех деревенских жителей равнины Муша, несмотря на отчаянное сопротивление; 10 июля сам город Муш был бомбардирован; мужчины были убиты после четырехдневного сопротивления, женщины и дети были заживо сожжены в полях, куда их загнали. Но сопротивление сасунцев было сломлено лишь 5 августа после долгих и ожесточенных боев, в которых погибла большая часть из них. К концу июля турки смогли временно вернуться в Ван и уничтожили тех из его жителей, которые не последовали за русской армией при ее мгновенном отступлении. Следует признать, таким образом, что армяне районов Вана, Битлиса, Муша и Сасуна оставались лояльными вплоть до позволения вырезать себя без сопротивления как элемент «вредный и опасный» для блага и безопасности их дорогого оттоманского отечества... Еще более ошибочно говорить об армянском мятеже в других частях Оттоманской империи. В Зейтуне «мятеж» ограничился защитой одного монастыря двумя десятками армян, которых вывели из себя жестокости, совершаемые жандармами; действие отдельное и нисколько не поддержанное населением, которое было тем временем выслано. Армяне некоторых деревень вилайета Сиваса, например Амасия и Шабин-Карагиссар, прилагали вначале все усилия, чтобы избежать конфликта с турками, но, предвидя затем резню, предпочли погибнуть с оружием в руках. Также погибли армянские жители Урфы. Таким образом, во всех случаях вооруженного сопротивления мы видим не революционеров, а несчастных, которые сохранили кое-какое оружие и предпочли смерть в борьбе медленной казни или нищете ссылки. Впрочем, к чему приводили отказ от всякого сопротивления и складывание оружия, видно на примере деревни Г., вали которой, заставив сдать себе оружие, поспешил заявить в Константинополь о вспышке армянской революции, которую он вынужден был, следовательно, подавить...». Что же касается религиозной стороны гонений, то Андрей Мандельштам был более склонен списывать происходящее на политические мотивы. «Решение о гонениях армян было принято правительством по политическим мотивам, а не религиозным, и именно потому турецкие власти были столь неблагосклонны к обращениям в новую веру, которые могли освободить новообращенных от действия декрета о ссылке, - пишет он. - Таким образом, лишь в одном или двух городах достаточно большое число семей смогло спастись отступничеством. Во многих других случаях новообращенные после некоторого промежутка времени были сосланы, как и другие. Большое число женщин, действительно, обратились в ислам, но вследствие брака, заключенного с турком — одного только обращения было недостаточно для того, чтобы избежать ссылки. Дети армян, подобранные турками, естественно, также воспитывались в мусульманской вере. Несмотря на светский, так сказать, характер преследований — поскольку они направлены против расы, а не против религии, инстинкт фанатизма пробуждался неоднократно среди турок во время этих событий. Он выражался в жестоких казнях многих армянских священников, в грабеже церквей и превращения их в мечети. Можно, таким образом, смело утверждать, что в ужасных муках, перенесенных армянскими христианами, не только их раса, но также и религия их была поругана, оскорблена и осквернена». продолжение следует... | |
| ПУБЛИКАЦИИ | |
| 3483 reads | 27.12.2013 |
ЕЛЕНА ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН